Я в Киеве
НК: Самый известный ирландский роман написан о еврее, самый знаменитый лондонский универмаг принадлежит арабу, австриец стал американским губернатором… Поэтому популярный сайт о Киеве, конечно же, должен был возглавить врач из Сум.
(смеется) Вообще-то я обычно игнорирую подобные подколки, но родному журналу отвечу. По сути вопроса: почему бы и нет? Человеку, родившемуся здесь, всё труднее любить свой город (а без этого в городском издании никак) — приезжему в этом плане полегче. Каждый год в Киев съезжаются всё новые и новые молодые провинциалы, и каждый проживает период романтической влюблённости в столицу — хотя уже даже мне трудно понять, где они здесь отыскивают такую незамутнённую романтику. Это нормально: у свежеприбывших — розовые очки, у многих коренных киевлян, наоборот, накопилось слишком много горечи, и глаз замылен негативом. Я, в моём возрасте и с моим киевским «стажем» — наверное, золотая середина, как раз то, что нужно для работы в таком городском журнале, как «Наш Киев».
НК: Как изменилась твоя картина мира после получения киевской прописки? Ты почувствовал себя киевлянином?
Прописка — это просто приятная формальность. Я тут живу, люблю Киев, очень интересуюсь им не только «по работе» и, думаю, хорошо его знаю; у меня множество друзей среди коренных киевлян; наконец, мои дочери родились здесь, и здесь мой дом. Чувствую ли я себя киевлянином? Конечно. С другой стороны, вот переезжает украинец, скажем, в Штаты: разумеется, со временем он начинает ощущать себя американцем. Но и украинцем он тоже останется до гроба — это никуда из него не денется. Так и я — киевлянин и сумчанин одновременно, и так оно и будет.
НК: Что значит быть киевлянином сегодня?
Всё просто: это значит связывать своё будущее с Киевом. Даже если ты можешь помериться «коленами» с самим Красницким, но думаешь только о том, как бы свалить отсюда — ты уже, по-честному, не совсем киевлянин. Это не хорошо и не плохо, просто факт.
НК: Что является самой большой проблемой Киева: низкое качество питьевой воды, Чернобыль, станция аэрации, дороги, воздух, мы?
Главная проблема — самое сильное в стране давление денег на совесть.
НК: Киева, старого, уютного, провинциального, уже практически нет. Сложно любить образование, которое сегодня называется Киевом. Зная твою любовь к столице, хочется спросить, за что ты любишь этого монстра.
Да есть «старый, уютный, провинциальный» — просто места надо знать. Вот ДВРЗ, например — чем это не уютная, милая провинция?
«Неинтересный Киев»: сфотографируй уродливое и собирай лайки
Со всеми её обязательными атрибутами типа гопников, каких-то умопомрачительных генделей и т. п. И немало ещё таких заповедников.
В Киеве масса чудесных, неповторимых мест — чего стоят только дебри днепровских склонов, прекрасная в своей захолустности Татарка, огромные полудикие острова на реке посреди мегаполиса, и ещё многое-многое. Другое дело, что всё это кусками, фрагментировано, разорванно. Вот ты стоишь в идиллическом, тихом, зелёном дворике cталинки, с настоящими киевскими бабушками на скамейках, а проходишь буквально сотню метров — и ты уже в аду какого-нибудь перекрестка, с тянучкой в три ряда с каждой стороны, непроходимыми дебрями МАФов, мусором, вонью. Киев хаотичный — раньше он таким не был. И сильно замусоренный — теми же МАФами, плохой, безобразной рекламой, уродливыми 20-этажными чумаданами, которые почему-то называются «элитным жильём».
«Всюду жизнь!»: экспедиция на ДВРЗ
И вот вроде бы превратился Киев на глазах в не пойми что — и всё равно он тёплый по ощущениям, хоть ты тресни. И киевляне — тёплые. Мало кто из коренных по-настоящему не любит приезжих. Ну то есть «в массе» — да, ругают, а подойдёшь поближе — легко сдруживаются, влюбляются, в гости ведут, в кумовья зовут. Добрые, как дети. Вот за это всё я Киев и люблю.
И за то, что он разный, у каждого свой. Музейщик Дмитрий Шлёнский живёт в одном Киеве. Урбан эксплорер Влад Вознюк — в совершенно другом. У музыканта и писателя, автора киевской «Книги книг» Алексея Александрова — какой-то совсем третий Киев, у арт-тролля Ивана Семесюка — четвёртый, у иллюстратора Марыси Рудской — пятый. Киев Никиты Кадана не похож на Киев Лёши Ковжуна, Киев Виктора Придувалова — на Киев Иры Курашиной, и т.д. и т. п. И это я привожу в пример только тех, кто здесь родился — что уже говорить про приезжих.
НК: Черновецкий стал мэром совершенно не случайно: Киев уже давно развивается по своим, космическим, оторванным от здравого смысла законам. Изменится ли ситуация когда-нибудь? Или украинская столица должна такой и быть?
Я недавно наткнулся на цитату из воспоминаний О. Мандельштама: «Странное и горькое впечатление от нынешнего Киева. Необычайно по-прежнему жизнелюбие маленьких людей и глубока их беспомощность. У города большая и живучая душа» — и узнал в ней сегодняшний Киев. Выходит, по сути, на какой-то глубине ничего не меняется. А значит, и Лёня Космос здесь не случайно появился. Вот эта смесь кромешного маразма и абсурда с доброжелательностью, оптимизмом и живучестью как раз и подкупает в Киеве. Я не разделяю постулат о том, что раз рыба ищет, где глубже, то и человек обязательно должен искать, где лучше — где комфортно, спокойно, безопасно и т.д. Это всё важно, но мне интереснее жить там, где мне интересно. В Киеве — интересно.
Кстати, раз уж заговорили о мэре. Может, это странно прозвучит из уст приезжего, но я считаю, что в градоначальники хорошо бы избрать именно киевлянина. Всё-таки есть шанс, что мэр, родившийся и выросший здесь, не станет гробить город так, будто нет никакого завтра. Потому что у представителей других регионов во власти никаких тормозов в этом деле нет вообще.
НК: Может, нужно перенести столицу в другое место, как это сделали Эхнатон и Назарбаев? Изменит ли это город? Другими словами, можно ли вернуть прошлое?
У Эхнатона были мощные религиозно-политические мотивы, а Назарбаев мог рассчитывать на азиатскую дисциплинированность своего народа. Мы же ни дисциплиной, ни увлеченностью сверхидеями, ни умением воплощать такие масштабные проекты не отличаемся, так что нам это всё не светит. Киеву хочешь не хочешь придётся и дальше, покряхтывая, тащить свою столичную ношу.
НК: Чего не хватает Киеву, или вам в Киеве?
Не хватает времени: у меня такое ощущение, что я успеваю сделать процентов ну максимум 20 из того, что считаю необходимым. Но дело тут не столько в Киеве, сколько в среде, в которой мы живём и работаем, и, наверное, в моей плохой способности к тайм-менеджменту. А в Киеве мне не хватает уличного фалафеля: из вкусной уличной мерзости это моя самая любимая, а попробуй его найди — в отличие от Одессы, скажем.
НК: Когда же наконец Киев получит нормальный сити-гайд, или почему «Наш Киев» до сих пор не выпустил бумажную версию?
Был когда-то такой замечательный бумажный сити-гайд «Time Out Киев», я в нём работал замглавредом. Как вспомню ночные сдачи номера и лицо выпускающего редактора — так вздрогну (смеется). Свят-свят-свят, только не бумага! К тому же, «Наш Киев» и другие городские интернет-журналы уже порядочно избаловали читателя скоростью подачи информации. Что он найдёт в бумажной версии? То, что уже прочитал неделю назад на Facebook?
Об авторе
Альберт Цукренко, главред журнала «Наш Киев», журналист, музыкант.
Родился, вырос и возмужал в городе Сумы. Получил высшее медицинское образование и несколько лет проработал врачом, но затем передумал и ушел в журналистику. В 2006 году переехал в столицу, работал а журнале «Time Out Киев», а с 2010 года — в «НК». За время, прожитое в Киеве, обзавелся двумя дочерьми и небольшим пузцом. Останавливаться на достигнутом не собирается.
