Автор фотографии: Игорь Воротнев
Я в Киеве
НК: Ваш любимый способ передвижения по Киеву?
На одиннадцатом (сленг – пешком). Регулярно брожу по делам в Вэст-Вилладж (сленг - западная от Крещатика часть центра) и на Подоле. Для велосипеда Киев слишком горбатый, а в метро люблю ездить на дальние дистанции.
НК: Когда вы последний раз купались в Днепре?
Не помню. Но помню, когда купался впервые – когда поступал в Суворовское училище в середине 90-х.
НК: Что в Киеве вы считаете неоправданно дорогим?
Недвижимость. Из-за этого в городе испаряются одно за другим святые места, не настроенные на дикую схватку за нал. «Оксамыт», «Сяйво», «Полонез», филиал парламентской библиотеки на Подоле, ряд культовых гастрономов и т.д. почили с миром из-за гангстерской прихватизации и махинаций опоссумов у власти.
НК: За какую сумму вы бы прыгнули с Московского моста в Днепр?
Много все равно никто не даст. Так что даже не буду прикидывать.
НК: Почему в киевском метро нет граффити?
Советское метро сильно отличается от западного. Если в Париже в 80-х можно было, возвращаясь домой с какой-нибудь вечеринки, просто пойти домой подземным тоннелем, то у нас метро всегда было строго охраняемым объектом. Но, тем не менее, граффити там есть. Просто граффити – это не только масштабные и заметные рисунки и надписи спреем (все это оперативно закрашивается). Граффити – это и расцарапанный мрамор станции «Крещатик», и море стихийных объявлений в каждом вагоне.
НК: На какое киевское здание вы бы не смогли поднять руку с баллончиком?
Зависит от цели. Если речь идет об «украшении», то зданий, украшать которые бы не поднялась рука, - множество. Но если преследуются иные цели, то «неприкасаемых» зданий здесь быть не может. В любом случае, пшикнуть баллончиком – это не удар в нос для архитектуры. Совершенно не смертельно. Современные вандалы разрушают город другими методами и зачастую – вполне легально.
НК: В чем уникальность Киева?
В его историческом бэкграунде. В ландшафте. Что-то уникальное, мне кажется, есть даже в архитектуре. Но все это, по известным причинам, уже скоро останется лишь воспоминанием.
НК: В чем главная проблема Киева?
Люди. Та их часть, о существовании которой свидетельствуют застекленные балконы в центре города.
НК: Чего вам не хватает в Киеве из того, что есть в каком-нибудь другом городе Украины?
Ну, если сравнивать со Львовом, например, то в Киеве катастрофически не хватает приличных старых интерьеров. Они есть, но они малодоступны для обычных людей, поскольку массово оккупированы 'hi-class' мокрицами, разъезжающих по городу в своих четырехколесных гробах. Порой после такого рода «сквоттеров» от былых интерьеров не остается ничего.
НК: В каком киевском кафе или ресторане вас можно увидеть чаще всего?
Буквально недавно такой «точкой сборки» было кафе «Полонез» на Подоле. Там и можно было увидеть. Но его закрыли. Сейчас практически ничего стоящего нет, что стоило там зависать.
НК: Где в Киеве вы покупаете одежду?
На секонде и в новых альтернативных магазинах («Пюре», «Love Pills and Whiskey»).
НК: Какую самую крупную сумму вы потратили в последнее время в Киеве? На что?
200 баксов. Купил point&shoot камеру Leica.
НК: Одни говорят, что Киев красивый. Другие – что безобразный. А по-вашему?
Обе точки зрения верны. Но вторая мне более близка, так как самокритичность имеет большую терапевтическую ценность. В Киеве мало кому понятно, чем Киев хорош, а чем плох.
НК: Какую самую крупную сумму вы готовы пожертвовать нищему?
Никакую. То есть я могу бросить что-то, но здесь та же история, что и с Московским мостом.
НК: Вы можете отличить киевлянина от жителя другого города? Если да, то как?
Разве что по произношению (как русского языка, так и украинского). Это что касается «киевлян». «Киевские» (другой этнос, населяющий Киев) идентифицируется по районному сленгу. По дресс-коду жителя Киева определить сложнее, приезжие не выглядят хуже, если речь не о гастарбайтерах.
НК: Киев по отношению к приезжим – приветливый или жесткий город?
В основном приветлив. Жестковат лишь в риторике некоторых обиженных коренных киевлян, которым кроме как происхождением щеголять больше нечем.
НК: Вы считаете Киев европейским городом, а киевлян - европейцами?
И да, и нет. Киев, Украина – это Европа, Запад. Очевидно, что не Восток и не Азия. Это в школе нас научили, что мы какое-то византийское/советское ничто промеж частей света. Но в более бытовом значении – «здесь тебе не Европа».
НК: В каком районе Киева вы не стали бы жить никогда?
Не знаю. Мне не импонируют спальные районы. Вот попасть в эти муравейники не хочу, даже на большой флэт.
НК: Вы знаете, как выглядит ваш участковый милиционер?
Нет. Не запомнил.
НК: Вы коренной киевлянин?
Нет. Да «киевлян» и не существует, по сути. Они исчезли как вид вместе с Киевом Магдебургского права.
Киев во мне
Вова Воротнев (Lodek), граффити-художник
Киев меня одновременно и вдохновляет, и раздражает. Но благодаря этому, я нахожусь здесь в нужном для себя тонусе. Это город-в-процессе, и его новая форма, shape, мне кажется, создается именно в наше время. Каким будет этот новый имидж Киева? Есть два сценария – пессимистический и оптимистический. Понятно, что первый более реален, но двигаться куда-то заставляет второй.
