Евгений Евтушенко: "Американская политкорректность — это проституция"
— Совсем недавно вы написали стихотворение о Крещатике, что для вас значит эта улица?
— Эта улица связана для меня с абсолютно разными воспоминаниями, и не только хорошими. Ведь когда-то я видел, как во время выставки фотографий Холокоста какое-то хулиганье разбивало эти фотографии на улицах. Меня это очень глубоко ранило. Еще на Крещатике я видел, как мои афиши заклеивали в день выступления. Потому что я имел неосторожность прочитать другу по телефону новые стихи, а именно «Бабий яр», за день до концерта. Тогда я, кстати, позвонил местным властям, чтобы узнать причину, почему мои афиши заклеивают. И мне сказали, что произошла вспышка эпидемии гриппа. В общем, я довольно строго с ними тогда поговорил, пригрозив, что приду под Октябрьский дворец и буду читать стихи там на холме. Ничего, разрешили (смеется). А если говорить о Крещатике как об улице, то она действительно одна из самых красивых улиц в человечестве, очень живая и родная.
— А чем вам близка Украина?
— Я с детства слышал от своих бабушек украинскую и польскую речь, а співали вони только по-украински. К тому же Шевченко был первым поэтом, которого я полюбил, потому что он не был, как Пушкин, официально задаваемый в школе. Когда-то я всю его «Гупалівщину» шпарил на память, мне она очень нравилась. Я просто обожаю украинский язык и украинскую кухню. А еще я учился с Линой Костенко в институте. Кстати, как была она в сталинское время суровой и неприступной к любым проявлениям пошлости, такою и осталась.
— А как считаете, это нормальное явление, когда стихи русских поэтов переводят на украинский язык?
— А что тут ненормального, если перевод бывает действительно хорошим. Если это делается талантливо, то это очередной раз доказывает, что перевод — не безнадежное дело. Хотя, например, переводы на грузинский язык моих произведений бывают часто вольными, но, вместе с тем, они же обогатили грузинскую поэзию. В вольных переводах нет ничего страшного, главное, чтобы был передан дух стихотворения. Тем более, что в наше время в мире уже почти никто не рифмует, в моде — белые стихи. Хотя и они, я считаю, должны держаться какой-то формы, одного хребта.
— За нынешней политической ситуацией в Украине следите?
— Вот сижу там в Америке и только и делаю, что слежу за вашими новостями. Так вы думаете?
— Не все время, но мне кажется, что интересуетесь, разве нет?
— Да, вы правы, и от этого только голова болит… Я вам так отвечу. Я с детства ненавижу ненависть, взаимооскорбления, драки и взаимоизбиение. Я с детства поставил перед собой моральный закон, что милосердие всегда выше, чем справедливость. Кстати, в тему:
Не помню, сколько их, галдевших, било.
Быть может, сто, быть может, больше было,
но я, мальчишка, плакал от стыда.
И если сотня, воя оголтело,
кого-то бьет, — пусть даже и за дело! —
сто первым я не буду никогда!
Я никогда не выступал против тех, кого называли врагами народа. Я выдержал все это, начиная со сталинского времени. И мне не нравится, когда люди хватают друг друга за чупрыну, когда они дерутся в парламенте. Какие цели они выдвигают для общества? Только чтобы одна группа сменила другую и просто прийти к власти? Мне это непонятно! Я вижу в вашей политической жизни много ненависти, шаг в сторону — и вы уже антипатриот. Существует же патриотизм Мандельштама и патриотизм Есенина, хоть они и совсем разные люди, правда же? Но они оба патриоты. А вообще все беды начинаются со слов и оскорблений. Простите за тавтологию, но политики думают, что их политика должна диктовать культуру, на самом деле это не так. Это культура людей должна диктовать политику. А слыша, как они говорят на украинском языке, я прихожу в ужас. В их интерпретации он звучит грубо, примитивно! Больше того, я думаю, политики не сдали бы ни по-украински, ни по-русски экзамены и программу средней школы по литературе и вашей, и моей страны.
— А говорите, что не следите за ситуацией в Украине...
— Я с детства знаю, что такое Голодомор. Я жил тогда и видел, что это такое. Но нехорошо, некрасиво показывать, как будто это русский народ устроил украинскому народу этот ужас. Это делала партия, это результаты ее жестокости и ошибок. Нельзя все время вспоминать, что наши с вами народы разъединяет. Это никуда не приведет. Я не говорю, что нужно восстанавливать Советский Союз. Я считаю, что Союз был просто потерян и растоптан нами же самими. В то время нужно было вместе демократизироваться, вместе вступать в объединенную Европу, и сейчас все было бы по-другому. Было ли возможно такое сделать, не знаю, может, и нет. Но мы сами потеряли хоть какие-то шансы. Все случилось слишком неожиданно и фактически из-за одной маленькой группки лиц после парилки. Думаю, они сами не предполагали, что это приведет к такому.
Сейчас во мне говорит не тоска по восстановлению общего народа, а тоска по отношениям наших двух народов. Пусть мы будем все сто раз незалежними, но человечными друг для друга. Нам надо перестать демонизировать друг друга! Да, я сам не раз нарушал заветы Господа, но я не оправдываю сталинское зло. Ни один человек не писал столько стихов против Сталина, как я. Я н-е-н-а-в-и-ж-у этого человека! Растоптавшего практически идеал социализма и убившего столько настоящих идеалистов.
АВТОР «ПОХОРОН СТАЛИНА»
Имя: Евгений Евтушенко
Родился: 18.07.1932 в г. Зима (Иркутская обл., Россия)
Евтушенко — автор многих сборников стихов, романов («Ягодные места», «Не умирай раньше смерти»), поэм («Бабий яр», «Коррида»), рок-оперы («Идут белые снеги…») и фильмов (в качестве режиссера и автора сценария снял «Похороны Сталина»). Его стихи переведены на 70 языков, изданы во многих странах. На них написано более сотни песен («Любимая, спи», «Можно все еще спасти», «Со мною вот что происходит»). Поэт 20 лет занимался исследовательской работой, итогом которой стало издание на английском и русском языках антологии русской поэзии XX века «Строфы века». С 1991-го Евтушенко с семьей живет в США.
