Я в Киеве
НК: Когда вы возвращаетесь в Киев из зарубежной поездки, что вы чувствуете – радость или досаду?
Уже ничего не чувствую – привык. Раньше, в 90-х, когда я чаще всего пересекал границу на поезде, этот переход бросался в глаза гораздо сильнее. Сейчас, когда перелетаешь на самолете, ты находишься в такой среде, которая здесь и там мало отличается: аэропорт, трасса – картинка мало меняется. Бросаются в глаза разве что некоторые категории людей – ну, скажем, украинские гопники-таксисты…
НК: Вам нравится, как меняется Киев со временем?
Конечно, нет. Концепт сегодняшнего Киева – добывание денег. Отсюда – агрессивная застройка каждого клочка земли в центре города, убивающая градостроительную картину Киева. Например, в 80-е годы мы с коллегой иногда делали на продажу снимки «стопроцентно открыточных» видов Киева, и одним из них был вечерний вид на Лавру с середины моста Патона, когда солнце садится за лаврской колокольней – такой стандартный, железно продаваемый кадр. Так вот теперь этого кадра уже нет – вид портят торчащие вокруг неопознанные многоэтажные объекты.
НК: Как вы думаете, у Киева есть шансы стать «нормальной европейской столицей», или он превратится в жуткий котел наподобие Москвы?
Это зависит от того, сможет ли власть принять волевое решение: власть ведь сейчас сосредоточена в одних руках – никакие мэры, никакие парламенты самостоятельных решений принимать не могу. Первым делом, конечно, стоило бы вывезти отсюда нафиг всю эту чиновничью братию. Это ведь не киевляне, это люди, залетевшие сюда неизвестно откуда и создавшие здесь государство в государстве. Киев могло бы спасти вынесение функций столицы в другую точку страны – как это было сделано, например, в Бразилии или Казахстане. Хотя, конечно, Киев уже настолько изуродован новоделами, что прежнего городского духа в нем почти не осталось…
НК: Есть ли в Киеве места, которые остались более-менее неприкосновенными, сохранными?
Я люблю атмосферу старой части города, прежде всего Рейтарской, Ярославового вала. Туда и люди соответствующие тянутся – я постоянно в этих местах встречаю знакомых. Я люблю гулять по Киеву в субботу и, особенно, в воскресенье – машин почти нет, и даже в воздухе появляется что-то такое, какой-то запах 70-80-х.
НК: Чего не хватает нынешнему Киеву?
Структурированности. В советское время общество было «принудительно» структурировано: ты будешь интеллигентом, ты – рабочим, ты – колхозницей, а ты – отправишься в лагеря. В 60-х в Киеве была среда интеллектуалов, среда театралов, среда еврейской интеллигенции, среда плейбоев, гулявших по Крещатику, среда девушек легкого поведения и т.д. А потом это всё перемешалось, многие из этих людей резко обеднели, съехали в другие города или на окраины, продав или сдав свои квартиры, а вместо них сюда приехали те, кто делает деньги. И, в общем, потребность в культуре отпала. В Киеве почти исчезла интеллигенция – вот чего ему не хватает.
Еще не хватает чувства стабильности и безопасности. Здесь ты каждый день выходишь на улицу как в последний раз, зная, что с тобой может произойти что угодно. А, скажем, в Берлине ты выходишь как бы в вечность. Улицы безопасные, люди – доброжелательные; автомобилей много, но они все стоят – ими пользуются для переезда на большие расстояния, из города в город, а не так как у нас – чтобы проехать два квартала, показав всем, какая у тебя машина.
Все катится к тому, что Киев перестанет быть пригодным для жизни. Он пригоден только для того, чтобы делать деньги. Очень многие, имея большие зарплаты, дорогие авто и т.п., живут в съемных квартирах и не занимаются бытом – вероятно, копят на что-то большее. К слову, я обратил внимание на то, как изменились некоторые спальные районы. Например, Троещина, некогда люмпенский район: в нем жили люди, приехавшие когда-то из села, создавшие там свою субкультуру (семечки и т.п.) – они узнавались с первого взгляда. Сейчас же там довольно много новых дорогих домов, возле которых стоят дорогие авто и в которых – чаще всего на съемных квартирах – живут менеджеры, зарабатывающие, скажем, по 5000 у.е.
НК: Вопрос о вашей школе фотографии. Есть такая новая поговорка – модификация старой: заводы стоят, одни фотографы в стране. Что вы об этом думаете?
Мы собираемся уходить от формата «просто школы фотографии» - этот формат себя дискредитировал. Когда мы начинали, это было актуально. Мы подготовили массу выпускников - медийных фотографов, которые сейчас работают везде – от Reuters до «Фокуса». Но в 2008-м году, когда грянул кризис, мы просто поняли, что выпускаем безработных. Так что мы оставляем фотошколу в структуре, но у нас теперь уже изучается история искусств, есть курс Йельского университета по композиции и свету, есть психологи, социологи, юристы. Это уже культурология, понимание современного и классического искусства, подготовка к посещению мировых галерей и музеев, работа с визуальным, а не просто школа фотографии – то есть, мы работаем уже гораздо более широко.
Об авторе
Виктор Марущенко - известный украинский фотограф, участник более 60 персональных и групповых фотовыставок в Швейцарии, Германии, Франции, США, Канаде, Бразилии, Чили, Словакии, России, Украине. Участник биеналле в Венеции (2001) и Сан-Паулу (2004). Фотографии Марущенко находятся в коллекциях музеев, галерей и частных коллекционеров.
Школа фотографии Виктора Марущенко основана в 2004 году и в настоящее время является одной из самых известных в Украине. В фотошколе используется авторская методика Виктора Марущенко, а также методика некоторых фотошкол Германии. После обучения специалисты школы продолжают работать с учениками в творческом режиме – проекты, конкурсы, выставки, бесплатные консультации.
