Я в Киеве
НК: Одни говорят, что Киев красивый. Другие – что безобразный. А по-вашему?
За последние лет 10 сам город и понятие о его образе размылись настолько, что сейчас можно сказать: города вообще не существует. Того милого, нежного города, в котором мы все жили, работали, который изучали и прославляли. Не только потому, что он повсеместно застраивается архитектурными уродствами, но в первую очередь потому, что Киев заполонен людьми, которые его не понимают и не принимают, а только используют в своих целях. Облик города потерян, остались только отдельные его доминанты — Софиевский собор, Лавра, замок Ричарда, который, кстати, вот уже 30 лет пребывает в плачевном состоянии.
НК: В каком отрезке истории Киева вы предпочли бы жить?
Я себя считаю человеком 80-х годов — времени, когда прорвалась «плотина», появились возможности что-то изучать и делать что-то необычное, город «раскрылся»... Я считаю, что это время было упущено практически всеми. Если бы тогда политики и вообще все умные люди подошли по-другому к системе человеческих ценностей, у нас была бы возможность в итоге увидеть то, что мы видим сейчас в странах Балтии, например. А мы, вслед за Россией, пошли типичным советским путем и теперь имеем то, что имеем.
Сейчас Киев — это котел, в который вбрасывается огромное количество людей, исчезающих в пятницу вечером и снова откуда-то возникающих в понедельник утром, так что невозможно нигде ни пройти, ни проехать. Более-менее можно передвигаться по городу в субботу-воскресенье. Ну и, конечно, большие праздники — это просто счастье. Пустой город, полупустое метро, в которым ты видишь нормальные, добрые ЛИЦА. В обычные дни ЛИЦ в метро не видно, не говоря уже о маршрутках.
НК: Кто из ныне живущих киевлян вызывает у вас наибольшее уважение?
Сложно сказать. Многие занимаются чем-то хорошим в своих узких областях, но я не могу назвать никого, что мог бы по-настоящему символизировать собой город, олицетворять его.
НК: Что думаете по поводу проектов «реконструкции» Десятинки?
Никто никогда не видел, как выглядела Десятинная церковь первоначально. «Стасовская» церковь (построенная по проекту архитектора В.П. Стасова) сильно «утяжеляла» холм и вообще акрополь, древний Киев. На мой взгляд, там возможно только что-то небольшое, воздушное... Естественно, те проекты, что я видел, визуально «задавят» эту местность. Тем более, что равновесие уже нарушено Историческим музеем, который в идеале нужно было бы разобрать — ведь, как известно, местом, куда «сдвинули» это здание, был очень недоволен и сам автор проекта, архитектор И. Каракис — ведь изначально планировалось другое расположение музея, ближе к Десятинному переулку... Но, конечно, я не сомневаюсь, что Московский патриархат таки воздвигнет там церковь, и учитывая то, как сегодня проектируют и строят, это будет весьма убого — даже если она будет вся в золоте и «лепоте».
НК: А что скажете по поводу скульптур на Пейзажной аллее и конфликтов, вызванных их появлением?
На мой взгляд, это наиболее удачное, мягкое решение этого пространства. Эти скульптуры действительно украсили эту, на мой взгляд, не очень удачно сделанную дорогу на отроги холма (тогда, как обычно, планировалось одно, а сделали другое). Я специально ходил посмотреть эти скульптурные парки — мне понравилось, мне кажется, это действительно в какой-то мере 21-й век, нечто свежее, легкое, лишенное помпезности. Видно, что это сделано по велению души и для людей. То, что это регулярно калечится и обрисовывается — ну... Я постоянно вижу это по своему музею — в последние годы чуть ли не каждый месяц нам приходится реставрировать фасад. Это даже не граффити, это черт знает что - «лишь бы намалевать». Я этого не понимаю. Ведь есть брошенные дома, брандмауэры, заборы. Зачем это делать на улице, которая презентует город?
НК: Какие у вас ожидания от реконструкции Андреевского спуска?
Давно известно, что вся эта т. н. «реконструкция» затеяна для того, чтобы подвести коммуникации к гостиницам и торговым центрам, которые планируется построить на Андреевском. Это, в частности, участок по адресу Андреевский спуск 16/18 - т. н. «дом Ющенко», - и то, что собираются построить на месте бывшей фабрики «Юность» - это огромные стеклянные кубы, выходящие на Андреевский спуск зелеными так называемыми лужайками и садиками — прямо напротив Дома Булгакова... К сожалению, мы в плане культуры и отношения к своему городу отстали от цивилизованного мира и, видимо, обречены плестись в хвосте. Старая хохма о том, что настоящие киевляне теперь либо за границей, либо на кладбище, к сожалению, подтверждается.
НК: Ваши любимые места в Киеве?
Раньше для того, чтобы отдохнуть душой, гулял в наших парках (Царском, Купеческом), по Подолу, Андреевскому спуску. А сегодня выйти никуда нельзя: ты встречаешься с откровенным жлобством — взять хотя бы новомодную, совершенно сельскую традицию вешать замки на пешеходном мостике Патона, построенном в 1913-м... Я не говорю о том, что когда-то можно было вечером выйти прогуляться по Крещатику, который сейчас заполонен припаркованными где попало автомобилями и сидящими в них жлобами. К сожалению, в последнее время просто пропало желание ходить и гулять в Киеве.
НК: Некоторые говорят, что левобережный Киев — это не Киев вовсе. А по-вашему?
Я всю жизнь прожил на Русановке — она все-таки всегда выделялась на фоне других левобережных районов: как-никак, это первое кооперативное жилье, там были дома художников, писателей и т. д. - в какой-то, пусть даже малой-малой, степени это осталось. Да, глубокая Дарница, ДВРЗ и т. п. - еще в 80-х я слышал разговоры о том, что это не Киев. Но что сейчас Киев? Всё так смазалось... Подол — это уже не Подол, Крещатик — прибежище пришлых, даже Байковское кладбище, в свое время вобравшее в себя киевскую элиту — вы видели, что представляют собой новые участки на нем?
НК: В чем, по-вашему, главная проблема Киева?
В том, что разрушена система, если так можно сказать, «киевскости». Люди, всегда державшиеся вместе — художники, музыканты, галеристы — теперь разрознены, все те, кто раньше делал что-то интересное, теперь думают только о бизнесе. Например, я совершенно не приемлю то, что собой сейчас представляет «Мистецький Арсенал». Была замечательная идея — несколько залов отвести под сменные выставки интересных украинских музеев, которых ведь много, и в коллекции которых содержатся совершенно уникальные экспонаты. Но сделали то, что сделали — конюшню, которую невозможно отопить. И в которой просто делается бизнес.
НК: Вы можете отличить киевлянина от приезжего? Есть какие-то характерные черты?
В какой-то мере это всё уже растворилось, но вообще настоящих киевлян всегда отличала добродушность, интеллигентность, открытость, хлебосольство. Таких открытых, добрых и умных лиц в новом поколении я почти не вижу. Сейчас, даже если ты учился в Киево-Могилянской академии, это уже ничего не значит. Люди не желают самосовершенствоваться. Малообразованность и жадность — главные черты нынешних «киевлян», однажды приехавших сюда и теперь считающих этот город своим.
НК: Какой, по вашему мнению, могла бы быть оптимальная численность населения Киева?
Сложно сказать. В Лондоне — 8 миллионов, но там нет таких ощущений, как здесь. Дело, наверное, не в количестве. Даже в 90-х годах, когда численность населения Киева не была принципиально отличной от нынешней, меньше людей было на улицах, больше — в музеях. Кстати, несмотря на то, что я не люблю москвичей за их хамство, они, приезжая в Киев, все-таки идут в музеи, - в отличие от наших: тем нужен только пивасик дерьмовый, за 3 грн.
НК: В каком киевском кафе или ресторане вы бываете чаще всего?
Мне нравился первый «Бабуин», «Шато» на Крещатике, куда мы водили всех приезжавших в Киев друзей. Сейчас подобных интересных заведений нет.
НК: Вы коренной киевлянин?
Да, в шестом поколении.
НК: Вы знакомы с Валерием Винарским? Что думаете о нем?
Да, конечно, знаком, знаю его очень давно — нас познакомили в 1987-м. Многие, наверное, считают его сумасшедшим, но это действительно интересная личность... Знаете, я недавно прочитал отличную книгу Питера Акройда «Биография Лондона», и мне очень понравилась глава о лондонских городских чудаках. Я даже подумал, что в книге об Андреевском спуске, которую мы уже несколько раз переиздавали, нужно написать о тех оригиналах, которые здесь есть. Их не много — тот же Винарский, коллекционер Киркевич, ныне покойный Фрипулья... Это люди, в свое время сформировавшие лик Киева, и хочется надеяться, что он не исчезнет окончательно.
Об авторе
Дмитрий Шлёнский, директор Музея одной улицы.
